30 апреля 2019 года, спустя тридцать лет после первой постановки спектакля «Вальпургиева ночь» по пьесе Венедикта Ерофеева, режиссёр Евгений Иосифович Славутин представил вторую редакцию своего спектакля, которая напоминает нам о старых неизлечимых проблемах.
В 1980-е поэт и алкоголик Гуревич попадает в психдиспансер, где лечат запойных бедняг. Обращение с пациентами здесь, мягко говоря, антигуманное, впрочем, как и во всем мире, о чем свидетельствует фильм «Пролетая над гнездом кукушки», снятый в те же годы. Пытаясь скрасить жизнь друзей по несчастью, Гуревич очаровывает медсестру и достает бутыль спирта размером с ведро. Но закончится веселая попойка совсем не так, как было запланировано…
Тогда, 30 лет назад, трагедия Ерофеева еще до официального допуска в печать была поставлена режиссёром с одобрения самого автора. В своем письме к сестре от 1989 Венедикт Васильевич писал: «В Доме культуры МГУ премьера «Вальпургиевой ночи, или Шагов командора» будет во второй половине апреля. Я с Натальей уже дважды был на репетициях, и главный режиссёр Славутин произвел самое благоприятное впечатление: педантичен, криклив и неутомим».
Теперь бывший театр МГУ – театр МОСТ – представил новую версию «Вальпургиевой ночи», совершенно отличную от первой. Она не только в полтора раза короче (3 часа вместо четырех с половиной), но совершенно отличается от предшественницы по сценографии, режиссуре и игре актеров. Что осталось прежним — так это дух Венечки Ерофеева с его игрой слов и литературной буффонадой.
Благодаря энциклопедическому кругозору, Ерофеев был мастером литературной игры. Если обратиться к его дневниковым записям – они сплошь состоят из парадоксальных и ироничных высказываний.
Так, главный герой – Гуревич – клянет «прогнивший Запад» и приводит фразу: «Кто-то вздохнул за стеной — что нам за дело, родной?» из «моцартовской» колыбельной «Спи, моя радость, усни…», как свидетельство безразличия к чужому горю в западном обществе. На первый взгляд, это пародия на советскую (и современную) пропаганду. Однако если обратиться к немецкому оригиналу колыбельной, то фраза носит скорее пикантный характер, что превращает пародию в совершенно другой анекдот.
Многие из пикантностей мы находим в речи героев «Вальпургиевой ночи». Одно название «Вальпургиева ночь» — это уже своего рода каламбур, так как ночь с 30 апреля на 1 мая в странах Западной Европы – это праздник весны, восходящий к дохристианским традициям. Он связан с поверьем о неистовом разгуле нечистой силы в эту ночь, и назван в честь (!) христианской святой Вальбурги. «Шаги командора» — это уже прямая отсылка к статье Ахматовой о пушкинской трагедии возмездия – «Каменном госте». Вот такая ирония с глубоким и широким культурным подтекстом в стиле Венечки Ерофеева.
Высокая концентрация философских максим в пьесе составляет главную сложность для постановки её на сцене, с которой режиссер умело справился.
Но, конечно, этот текст надо читать, и читать со словарем. Ведь если при чтении пьесы мы можем остановиться и развернуть перед нашим мысленным взором смысл каждого из изречений во всей его красе и глубине, то на сцене действие не стоит на месте, глубина зачастую утрачивается и остается лишь внешний блеск шуток.
Так, в пьесе немало народного фольклора времен СССР. В новой постановке режиссёр постарался убрать такого рода подробности советской действительности, очевидные зрителям в 1989 году, но непонятные сейчас. Например, вряд ли широкий круг читателей знаком с действием «сульфазина», «пирацетама» и «аминазина», которые колют пациентам психушки, что лишает нас понимания некоторых ситуаций.
Но Ерофеев не был бы Ерофеевым, если бы в его произведении не было вечного и актуального сегодня. На этом и попытался сделать акцент в своей новой постановке Евгений Иосифович Славутин. «Прошло три десятка лет, — говорит режиссёр, — многое стало пророческим, и мы оказались в мире, где безумные идеи ерофеевских героев становятся реальностью наших дней».
Шутки про «подлодки в степях Украины», знакомые каждому зрителю, незаметно переносят вас внутрь сценического действа, и мы начинаем ощущать себя обитателями этого сумасшедшего дома. Смеёмся и задумываемся. Вылечимся ли мы когда от язв, обнажённых Венечкой Ерофеевым – большой вопрос.
