- Не считаю, что Джозеф Штиглиц — поверхностный экономист, хотя и уверен, что и Глазьев — не признанный пока Нобелевский лауреат по экономике.
Очень важно отметить, что я не хочу, не буду, не считаю нужным повторять, а тем более комментировать вчерашнее интервью РБК выдающегося советского и российского экономиста, равного Карлу Марксу и Йозефу Шумпетеру.
Дело в том, что несмотря на всю стройность и организованность версии устройства глобальной экономики «по Глазьеву», я вижу в ней ряд серьёзных научных недостатков, исправление коих и наполнение их научным содержанием добавило бы веса и авторитета гипотезе академика.
Первое, на что я хотел бы обратить внимание научной общественности (сегодняшние мои размышления обращены прежде всего к ней (остальным либо не до чьих-то гипотез, пусть и аргументированных, либо даже не до экономики, им «лишь бы выжить») так это на выступление уважаемого экономиста. Разобрать его по косточкам развёрнуто и обстоятельно в рамках небольшого эссе не представляется возможным физически.
Однако наряду с целым рядом очевидных, а также и весьма спорных (во всяком случае, неоднозначных) тезисов, в выступлении академика бросается в глаза его «пренебрежение» к тем учёным, которые назвали нынешний этап развития мировой экономики не глобалистским, а этапом, финансивизирующим производственные силы и производственные отношения.
Другими словами, этап «длинной кривой» в циклическом развитии мира (цикличность доказана и передоказана множественным образом) можно считать засильем финансовых институтов как национальных, так и международных.
К слову сказать, придерживается такого тезиса не только упомянутый мною американский экономист, но и целый ряд других (как американских, так и европейских, японских, китайских, латиноамериканских экономистов), не говоря о российских учёных, которые не говорят, а издают «трубные гласы» по этому поводу.
Не хочу обсуждать, кто прав, кто не прав, кто «экономист, а кто старший экономист», дело не в этом. А дело в том, что засилье финансового капитала в экономике в последние 40-50 лет (с момента, как началась так называемая глобализация экономики, это был конец эпохи угля и начало эпохи нефти) и 100% удушение мировой экономики и в целом мирового хозяйства финансовым капиталом, стало вещью вполне очевидной.
Да, действительно, циклы существовали, существуют и будут существовать. Отследить и запрограммировать, а тем более управлять таким количеством разнородных факторов, влияющих на мировую экономику, не может даже Михаил Мишустин или квантовый компьютер. Из 35-40 тысяч транснациональных корпораций, влияющих мажоритарно на все тренды мирового хозяйства, их ядром, их «пуповиной» являются транс национальные банки (ТНБ) с их главным ресурсом и инструментом — Федеральной резервной системой США (посмотрите на цифры, не ленитесь, никакие иные финансовые инструменты: ни Банк Англии, ни Банк Японии, ни тем более Европейский Центробанк — порождение все той же неконтролируемой теневой финансовой системы — не влияют, и на горизонт 10-15 лет не будут влиять, на нефинансовую часть мировой экономики (валютно-финансовая система экономики — это непропорционально малая её часть) в той мере, как это говорит учёный.
Со всей силой своего убеждения смею утверждать, что 600-700 ТНБ как руководили миром, так и руководят.
Но мои размышления сегодня, как и у большинства цивилизованных людей мира, не о месте и роли так называемых движущих сил драйверов мировой экономики, а о социальном аспекте всей конструкции как всех учёных-экономистов мира, так и гипотезы самого Глазьева.
Говоря об академике, которого я лично уважаю и буду уважать, его уважал и преподносил до академических и даже выше небес один из самых почитаемых мною учителей, которого так хорошо знает Сергей Юрьевич, но я бы (но я — это я, а не академик) сконцентрировал всю силу своего интеллекта и знаний на всех тех бедствиях, сколь разрушительных, столь и невосполнимых, ради чего и должна существовать экономика — ради людей.
Согласен, не академики творят экономику, но и не эфемерные обстоятельства. А экономику творят все те же люди, но которых (для кого — по счастливым обстоятельствам, для кого — по трагическим) всего 1% на земном шаре.
Игра «кто не спрятался — я не виноват» явно затянулась.
С начала Великой Французской революции, первая «революция гвоздик» прошло без малого более 200 лет, а ведь ничего не меняется. В докладе от 2009 года, получившего название «Доклад Рокфеллера», недвусмысленно говорится о том, что произойдёт в конце первого витка экспонентного цикла в развитии мировой экономики. Более того, я считаю, что он и стал, а вовсе не Нострадамус, тем самым искомым предсказателем нынешнего финансово-экономического (в первую голову, и во вторую) всемирного гуманитарного коллапса, которого не знало человечество до сих пор.
Существует такая точка зрения, что просто «Нюрнбергом» и повешением виновных на гитарной струне тут не обойдётся. Скорее всего, произойдёт новый Бреттон-Вуд, как тот, который произошёл в 1944 году.
Итак, возвращаюсь к магистральной мысли своего эссе. Во всей теории, изложенной самым авторитетным и значимым советником президента Путина, отсутствует самая главная составляющая — ответы на три главных вопроса мировой экономики: что она из себя представляет сегодня, куда она идёт, на что она в конечном счёте нацелена и где предусмотрено то место во всей этой архитектуре, бесспорно связанной и аргументированной, для главного тезиса всех структурных тектонических сдвигов, включая нынешний. Отражает ли она пресловутый тезис «все ради человека, все во имя человека»?
Или ответ на все эти вопросы можно услышать как в том анекдоте про жителя оленеводческого стойбища, вернувшегося домой с 24 съезда КПСС («Я видел этого человека»…).
Разговор обещаю и академический, и глубокий, и масштабный. Я продолжу его по итогам дальнейшего осмысления всей глубины и масштаба интеллектуального удара, нанесенного мне и моим коллегам по моим не столь уж и молодым консервативным, но работавшим до сих пор воззрениям «доколумбовой эпохи».
Если говорить серьезно и в качестве главного вывода, я считал, считаю и даже настаиваю (в академической смысле), что Сергей Глазьев должен возглавить обвинение на Международном трибунале, который должен пройти либо в Мадриде, либо в столице Ломбардии или городе Бергамо в Италии, с изложением своих взглядов на развитие мирового хозяйства в постпандемический цикл, который, как мне представляется, как раз и растянется на пресловутые «40-60 лет».
