Сегодня я подвожу итог очень интересной панели в АЕБ, на которой я присутствовал. Выступления представителей крупнейших цифровых компаний мира, работающих в Москве, сосредоточили своё внимание на опыте цифровизации применительно к современному состоянию экономики в России.
Что интересно? Несмотря на санкции и так называемое санкционное противостояние, цифровизация по европейскому типу в России живёт и процветает.
В своём резюмирующем слове модератор — Эдгарс Пьюзо, председатель Комитета АЕБ по информационным технологиям и телекоммуникациям, уместно отметил большой опыт, накопленный компаниями в Европе для модели цифровизации в России.
Все семь выступающих представили каждый свой собственный кейс, рассказав как об опыте своей компании в целом, так и о трудностях и успехах своей деятельности на почве цифровизации в России.
Все компании, от Nokia до Qmatic, были представлены ведущими специалистами в сфере цифровизации, которые на очень конкретном и профессиональном языке (с применением PowerPoint) показали, в чём суть задачи и цели их компаний в различных сегментах российской экономики: от сегмента телекоммуникаций (Вымпелком-Билайн) до её правовых и экономико-правовых аспектов. Удивительно то, что общее мнение представителей всех без исключения компаний — процесс цифровизации, переживаемый экономикой России, больше похож на Европу, чем на Иран или Китай.
На вопрос автора этих строк, в какой мере можно «отключить Россию от Интернета» (то, о чём говорят защитники свободного доступа к Интернету), представитель Aeroclub отметил, что это ни технически, ни в правовом отношении не представляется возможным осуществить: «На мой взгляд, это абсолютная абстракция, но закон создан для того чтобы если что — призывать к ответственности те или иные серверы или провайдеров, нарушающих регуляторные меры».
И в самом деле, технологии в сфере цифровизации (блокчейн) ушли настолько далеко, что отследить их, а тем более описать или сделать их в правовом отношении осмысленными и подчинить их существующему законодательству, явно не поспевающему за достижениями блокчейн-технологий, зачастую не только невозможно осуществить, но и это ставит под угрозу уже существующие правовые подходы, и по сути дела создаёт с правовой точки зрения тупиковые ситуации.
Так, например, вопрос о так называемом отключении от Интернета и ввержении страны в Интернет-изоляцию — это не что иное, как создание в правовом отношении ситуации нонсенса с точки зрения международного права. С другой стороны, как уже отмечалось выше, правовики не в состоянии одолеть технологические дебри, поскольку не привыкли раскладывать ситуацию по частям, а в их стиле — одним махом либо что-то разрешать, либо что-то запрещать. Обязать же юриста — автора закона — что-то разрешить до какого-то предела, а затем вводить запрет — вещь невыполнимая и до сих пор науке не известная: либо что-то разрешается, либо что-то на корню запрещается. Другого до наших дней было не дано, это и ныне так. Тона-полутона, как известно, в правовом творчестве — вещь невиданная и недопустимая.
Панель, на которой мы присутствовали, произвела своим качественным уровнем большое впечатление и большинство присутствующих в зале обратились с просьбой к ведущим панели издать отдельно все выступления, а также все вопросы и ответы на панели.
Подводя краткое резюме панели в АЕБ, хочется поблагодарить организаторов столь интересной, познавательной дискуссии с точки зрения опыта европейских фирм, работающих на российском рынке. Было бы полезно и дальше изучать европейский опыт, опыт отдельных европейских фирм в России, так как совершенно очевидно, что Россия идёт по европейскому пути (по крайней мере, большинство законов и подзаконных актов черпали свою историю в Европейском специализированном законодательстве).
