Долгое время считалось, что первой народной артисткой РСФСР — оперной певицей — была Надежда Андреевна Обухова. Это верно, но не совсем. Будет точнее сказать, что народная артистка РСФСР Надежда Обухова — это первая в таком качестве самая знаменитая оперная певица России.
Но первой народной артисткой РСФСР всё же была Мария Дейша-Сионицкая. Вот о ней я сегодня и поведу свой рассказ.
Сначала несколько слов о том, какое она к нам имеет отношение. Первое и самое главное — это то, что она была спасительницей и охранительницей нашей семьи. Если бы не она, не было бы, наверное, и меня тоже. Я сейчас всё объясню.
На дворе стоял март 1918 года. Коктебель. Вы знаете, что в этих широтах редко выпадает снег, но в этот год было особенно холодно и были заморозки.
В марте 1918 года на Коктебель напали полчища разъярённых вооруженных людей, которые стали грабить и уничтожать все дома, дачи без разбора. Мне не надо вам рассказывать о том, что это была за пора. Об этом написаны-перенаписаны тонны литературы и существует огромное количество свидетельств, фотографий, документальных фильмов, письменных свидетельств той поры.
Дело в том, что первожителями Коктебеля были всего пять семейств. Было всего пять дач, располагавшихся на берегу залива, из них три относились непосредственно к семье моих родителей. Одна из пяти дач была наша дача — дача Павловых, вторая дача — дом Максимилиана Александровича Волошина, крёстного отца моей матери (в случае кончины родителей, по дореволюционной правовой традиции, крёстные становятся родителями), третья дача принадлежала тётке моей матери — Екатерины Михайловны Манасеиной — дочери главного редактора знаменитого петербургского детского журнала «Ручеёк».
Ближайшей дачей к нашей была самая красивая по архитектуре (её называли Виллой «Адрианой») дача выдающейся русской певицы, кумира русской оперной сцены конца XIX-начала XX века Марии Дейши-Сионицкой. Её имя гремело по всему миру, она была истинной оперной звездой. Перед ней преклонялись и Собинов, и Направник — одним словом, все столпы оперного искусства того времени.
По воспоминаниям моей семьи, Дейша-Сионицкая была единственной в Коктебеле, которая никого никогда не принимала. Мама и бабушка рассказывали о том, что этот дом был «закрытым», его хозяйка вела замкнутый образ жизни и не любила приезжее общество, что было редкостью для Коктебеля той поры — столицы Серебряного века.
Итак, вернёмся к марту 1918 года. Трагедия, постигшая всю страну, не обошла стороной и маленький крохотный Коктебель, живший своей тихой, и вместе с тем яркой творческой жизнью. Коктебель с начала XX века посещали все самые яркие таланты европейской и российской культуры, от Марины Цветаевой и Осипа Мандельштама, до Алексея Толстого и Горького. Это были сотни и тысячи представителей интеллигенции — цвет нации.
Их влёк не только чарующий пейзаж необыкновенной экзотической стороны восточного Крыма, его климат и море, но и удивительная атмосфера яркой, шумной, красочной и одновременно творческой атмосферы, которая складывалась в эпоху пореформенной «смены вех».
В тот момент, когда напавшие на нашу дачу люди (они двигались слева направо, если стоять спиной к шоссе), моей прабабушке и двум её дочерям ничего другого не оставалось, как босыми, по мёрзлой земле (практически по льду) босиком бежать несколько сотен метров до ближайшего дома, до виллы Адрианы, где жила певица — мужчин дома не было. С тех пор у прабабушки отнялись ноги и она стала инвалидом на всю жизнь.
Узнав о приближающейся угрозе, Дейша-Сионицкая укрыла моих родственников у себя и наглухо закрыла дом. Как мне рассказывала бабушка, это был единственный дом, который, хоть и подвергся нападению, но не был ограблен до основания, согласно предписанию. Нападавшим было указано, что хозяйка «находится под охраной, так как она певица».
Дом же Павловых был полностью ограблен, а два замечательных дога — Фрик и Нерон — были заколоты штыками. Корова редкой швейцарской породы, которую звали Дарлинг, также была беспощадно застрелена. Слава Богу, дом не был сожжен, как это было в некоторых других случаях. Дом Волошина также не удалось отстоять. Он не был разграблен, так как его хозяева (прежде всего, сам Максимилиан Александрович) смогли вовремя спрятать драгоценности (у него было несколько коллекций монет, нецке, фарфора, живописи), а книги матросам были неинтересны.
Сейчас стало возможным вспоминать те страшные дни, об этом стали писать и говорить многие, хотя ещё недавно эти вещи было принято умалчивать. На проходившем в Доме художника на Гоголевском бульваре столетнем юбилее Максимилиана Волошина, куда была приглашена моя мама, ей дали слово. Когда ей предложили выступить, председатель ей сказал: говорите только о его акварелях, но не упоминайте его историю, его поэзию и литературное творчество.
Да, эпоха была страшная. Она была страшной не только для моей семьи и многих других семей, она была страшной для всей страны и для всего мира. Россия была вывернута наизнанку, и в последующие 80 лет в стране строили общество, которое называли социалистическим, а потом и коммунистическим, а потом и вовсе назначили день, когда наступит рай (это был Хрущев, назвавший 1981 год годом вступления в бесклассовое общество — в коммунизм).
Сегодня мы вспоминаем святые для нас имена. Сегодня мы вспоминаем Марию Дейшу-Сионицкую, которая волею судеб в какой-то момент спасла мою семью от физической расправы. Но при этом она сама страшно рисковала, и, укрывая соседей (замечу, что мои предки были не единственными, кто укрылся в её доме) — прекрасных людей, которые затем всю жизнь были ей благодарны. Об этом пишут и говорят Надежда Обухова и выдающийся баритон Касторский, который был также дружен с нашей семьёй (он ухаживал одновременно за бабушкой и её сестрой — Екатериной Васильевной Павловой).
Вскоре после известных событий прямо напротив Коктебеля на горизонте появился английский дредноут, и с него к берегу подошла специальная баржа, на которой были английские матросы во главе с британским офицером. Баржа подошла вплотную к даче. Офицер вышел, и, обратившись к моей прабабушке и сказал: «Вы — англичанка, подданная Его Величества, я Вас и Ваших дочерей эвакуирую в Англию, собирайтесь!». На что (после всего случившегося!) моя прабабушка-англичанка Александра Братчер, «не поведя бровью», спокойно ответила твёрдым голосом: «Не беспокойтесь, офицер, беспорядки закончатся, из Феодосии придёт наряд полиции и всех бузотёров арестует». Какая наивность! Прошло 80 лет, никто никого не арестовал, а итоги тех страшных событий мы расхлёбываем и поныне.
Но Дейша-Сионицкая — первая народная артистка РСФСР, открывает своим творчеством панораму истории Большого Театра. Об этом свидетельствует последняя экспозиция в Музее Большого Театра. Её замечательный фотографический портрет (копия его всегда висела в кабинете моей бабушки) украшает первый зал и начало экспозиции этого храма музыки в Москве.
