Павел Валужин: мой путь в Большой театр был нелёгок

Валужин Павел и Папко Юрий Викторович.Педагог в Большом Театре России

Павел Валужин – молодой солист-тенор Большого театра, который смог влюбить в себя значительную часть завсегдатаев славной русской сцены, и стать одной из наиболее успешных находок «Молодёжной программы» ГБТ. Аплодисменты при его выступлениях в «Иоланте», «Богеме», «Риголетто» долго не смолкают, исполнением итальянских опер восторгаются в Италии.

Улыбчивый, жизнерадостный, артистичный, уверенный  и непререкаемо точный в исполняемых партиях, он всегда дарит слушателю радость от искусства. Как оказалось – впечатление зрителей не случайно, певец ставит это своей целью. О семье, творчестве, пути к успеху и многом другом Павел Валужин рассказал читателям культурно-политического журнала «Э-Вести».

ЭВ: Павел, Вы родились в Беларуси, но затем получили музыкальное образование в Санкт-Петербурге?

Павел Валужин: Это не совсем так. Родился я в Беларуси, но мой путь в музыке начался с музыкального училища (Молодечненский музыкальный колледж имени М.К.Огинского в Минском области). Потом была консерватория, а уже после неё – Большой театр.

Швейцария, оперный театр Базеле. Травиата, партию Альфреда исполняет Павел Валужин
Швейцария, оперный театр Базеле. Травиата, партию Альфреда исполняет Павел Валужин

ЭВ: Как получилось, что Вы из Белоруссии поехали учиться в Санкт-Петербургскую консерваторию?

Павел Валужин: Наверное, у меня была очень высокая планка для себя, была цель – я хотел добиться больших успехов. Я понимал, что мое развитие в Беларуси однажды остановится, а я хотел развиваться. Многие люди сдаются, опускают руки… Когда я узнал, что в Санкт-Петербурге есть великолепный педагог по вокалу – Ирина Петровна Богачева, я решил пробовать поступать в консерваторию, я стал готовиться.

ЭВ: Вы ощутили в себе тягу к музыке уже в юном возрасте?

Павел Валужин: Я с шести лет занимался пением с детским педагогом Еленой Валерьевной Нагибо, но это было эстрадное пение. Мы с ней добились множества детских побед, но потом у меня стал меняться голос. Параллельно я занимался биатлоном и думал, что же мне выбрать: биатлон или вокал? Но потом случилось так, что моя сестра, в прошлом тоже певица, сказала, что есть хороший педагог Георгий Илларионович Юревич, и надо попробовать попасть к нему. И вот так, понемногу, моя жизнь из биатлона и эстрады перетекла в оперу.

Богема, Павел Валужин исполняет партию Рудольфа. Большой Театр России
Богема, Павел Валужин исполняет партию Рудольфа. Большой Театр России

ЭВ:  Кто Вас вел в детстве? Если Вы и сестра занимаетесь музыкой, то можно предположить, что вы из музыкальной семьи?

Павел Валужин: Нет, к сожалению, мы не из музыкальной семьи. Мама в свое время пела, но в то время это было не так востребовано. Папа – простой работник, он никакого отношения к пению не имеет,  но прекрасно играет на гитаре. Когда-то он писал свои стихи, музыку, по молодости. Сейчас уже нет.

ЭВ: — Получается, что вы из музыкальной семьи, хоть и из любителей-музыкантов.

Павел Валужин: Условно да, можно так говорить. Когда мне было лет пять, мне рассказывали, что моя прапрабабушка когда-то пела в Большом театре, но я нигде не нашел об этом упоминания, и никак не смог подтвердить. Правда это или неправда – неизвестно.

ЭВ:  В семье поддержали Ваш выбор?

Павел Валужин: Вы знаете, да. Семья очень меня поддержала: и папа, и мама. Папа много уделял внимания моему развитию, сразу после работы он возил меня за 25 километров три раза в неделю заниматься вокалом… Мне нужно было подтягиваться, подготавливаться.  Это было на протяжении целого года или даже двух, потому что у меня не было музыкального образования, чтобы поступить в училище. Я все-таки из городского поселка, Радошковичи – это не город… Так что, родители сделали большой вклад, и даже сейчас они переживают за меня, волнуются.

ЭВ: Вы гастролировали за рубежом, Вам доводилось петь в Ла Скала. Италия и Россия – ощутили ли Вы различия между ними?

Павел Валужин: Действительно, я много ездил по Италии. Мы с моим педагогом из Санкт-Петербурга Ириной Петровной Богачевой объездили практически всю Италию с концертами, выступали на открытых площадках, давали много благотворительных концертов. У меня в Ла-Скала была и стажировка, и концерт от Большого театра. Помимо Ла Скала, я выступал в Театре Базеля в Швейцарии, в Берлинской опере…

Культура Италии, Германии и России имеет различия, и публика везде разная. В Италии мы делали концерт на открытом воздухе. У нас не было билетов, мы просто пели. Знаете, вечером зрители собрались на концерт, как мотыльки слетаются на свет. Это было что-то невероятное, за пять минут собиралось столько народа! Это были настолько теплые, радостные приемы – было, конечно, здорово.

Естественно, это ответственность — петь в Италии на итальянском. Наши итальянские коллеги слушают, как это звучит со стороны итальянской речи, музыкальности. Когда мы поем — они помогают, и мы, русские, точно так же пытаемся помогать им, когда они поют в России. Мы пели и на русском: «Ах ты, душечка» — это народное, «Черные брови, карие очи». Они чувствуют нашу музыку, и часто, гуляя по Италии, ты слышишь очень известные русские романсы.

 

Павел Валужин верит в то, что его задача - дарить людям радость
Павел Валужин верит в то, что его задача — дарить людям радость

ЭВ:  Скажите, а кто Вас в результате пригласил в Большой театр?

Павел Валужин: В Большой театр меня никто не приглашал, мой путь сюда был нелегок, я могу так сказать.

Я узнал о том, что в Большом театре открылась Молодежная программа на третьем или на четвертом курсе консерватории. Я тогда ещё не мечтал работать здесь и не даже грезил об этом, но думал, что после Консерватории я попытаюсь петь в Мариинском или в Михайловском театрах. Санкт-Петербург – это очень красивый город, да, с тяжелым климатом, но я собирался жить там, потому что за пять лет как-то адаптировался к нему, и мне было там комфортно и здорово.

Но после того, как я узнал, что есть Молодежная программа, и я был очень счастлив, я увидел дальнейший свой путь, и поставил себе цель. Я узнал и стал готовиться, заниматься. Я приехал, когда был на четвертом курсе, я прошел прослушивание, дошел до третьего тура и не прошел. Наверное, потому что я Овен, я довольно упрямый. Наступил следующий этап моей жизни, я завершал обучение в консерватории и параллельно снова пробовал поступить в Молодежную программу.

Тогда мы познакомились с замечательным педагогом Дмитрием Юрьевичем Вдовиным, он сказал, что я все правильно делаю, но надо немного обратить внимание на некоторые нюансы. Я много работал, стал больше петь в консерватории, я спел маленькие партии, а госэкзаменом у меня было отчетное выступление, партия молодого цыгана из «Алеко».

По счастливому случаю, меня взяли в молодежную труппу Большого театра. Отсюда начался новый этап, новый виток в моей карьере, новый глоток воздуха. Это дало мне новые силы, и с этими силами – в  бой. Консерватория — это одно, а Большой театр — совсем другое, и нужно было быстро меняться. Много было сделано Дмитрием Юрьевичем, потому что нужно было что-то перестраивать,  добавлять.

У нас большое количество концертов, мастер-классы, колоссальная программа, мы пели много романсов. Потом появилась детская опера «Настройся на оперу», и нужно было много работать, чтобы соответствовать уровню Молодежной программы Большого Театра. Спустя, наверное, полтора года у меня был дебют в «Богеме» в Большом театре, потом партия герцога в «Риголетто», параллельно у меня последовали партии в «Царской невесте», «Истории Кая и Герды», «Каменном госте». А когда я стал солистом Большого Театра России, мне помогала ещё педагог Светлана Григорьевна Нестеренко.

ЭВ:  Кто вас вдохновляет из музыкантов, теноров?

Павел Валужин: Знаете, сейчас много молодых теноров, которые поют по всему миру, но для меня образцом все-таки останется старая школа…  Эталоном и кумиром для меня всегда был Паваротти, который, к сожалению, ушел из жизни, мне не довелось с ним поработать. Это безукоризненная школа, голос, там все вкупе, поэтому очень часто я слушаю его. До Паваротти был Андреа Бочелли, который поражал своей мягкостью, музыкальностью. Безусловно, это ещё Карелли, Марио дель Монако, Доминго, Бенджамин Джилли, Кареррас, — великая плеяда.

ЭВ:  Вы не назвали наших оперных певцов…

Павел Валужин: Да, безусловно, но я их не назвал не потому, что не люблю. Просто раньше ведь русские певцы пели итальянские вещи по-русски… Я мало слушаю русских оперных певцов потому, что у каждого свой типаж голоса. Для меня близко что-то между Джилли, Паваротти, и, может быть, молодым Каррерасом. Они все-таки дают итальянскую школу, итальянское звучание.

Лемешев, Козловский — это все-таки русская оперная школа, и лучше слушать то, как они поют русскую музыку: Ленский, Левко. Это надо брать с них.

Но сейчас многое меняется. К сожалению, сейчас уже многие дирижеры и оперы мира начинают придерживаться того, что написано в клавирах, непосредственно композиторами, и если это темп 120, то 120, если 60, то 60, и если пиано — значит, пиано. Если написано портаменто, значит, портаменто. Если написано глиссандо, значит, глиссандо. Раньше достаточно было выйти на авансцену и спеть красиво, сейчас все меняется. Меняются взгляды, стили.

ЭВ:  Я знаю, что Лемешев с музыкальной фактурой обходился довольно вольно, по крайней мере, музыканты мне об этом говорили. И темп он менял, и ноты держал безумное время…

Павел Валужин: Я могу сказать, что тенора славятся верхом, и в любом произведении всегда, если есть высокая нота, допустимо, когда в кульминации ты берешь красивый верх ноты. За что публика любит теноров, так это, конечно же, за верх. Это производит фурор. Так же любят колоратур за их безупречный легкий верх, как будто запредельный.

Я не могу сказать, что русские тенора пели вольно, но вот то бельканто, что есть сейчас, и то, что было тогда – это два разных направления.

Если послушать старых певцов, то в каждой фразе они делали портаменто. Сейчас говорят, что красота совсем в другом. Вкусы разные, но многое зависит от дирижера. Если это в стиле, это красиво, то никто не будет возражать.

ЭВ:  Павел, а Вы не жалеете сейчас, что связали жизнь с музыкой?

Павел Валужин: Нет, не жалею и никогда не жалел. Хотя были моменты в жизни, когда у меня что-то не получалось, и я думал, что это не моё. Наверное, в каждой профессии такое бывает. Было пару моментов, когда я думал, что не справлюсь. А потом проходил небольшой период, наверное, неделя-две, я как будто делал шаг вперед, и шел дальше. И я перестал обращать на это внимание, стал говорить себе, что это новый этап моей жизни, новый виток, и нужно его пройти. Даже за поражением и неудачей будут удача и победа. У меня это вот так. Я всегда иду через трудности, мой путь тернистый. Музыка вдохновляет меня — то, что я делаю на сцене, когда я делюсь с публикой.  И меня вдохновляют люди. Я считаю, что главное – это дарить людям радость. Я даю им, возможно, то, чего не могут дать другие — я имею в виду ряд положительных эмоций.

 

Фото из личного архива Павла Валужина

Поделиться с друзьями
Подписка на рассылку