Интересная дискуссия развернулась в обществе в условиях эпидемии нового коронавируса среди учёных и рядовых граждан: на всех сил и денег не хватает. Кого спасаем в первую очередь: людей или основной капитал (заводы, фабрики, пашни, трактора, трубопроводы, банки и т.д.)?
Как вы понимаете, дорогие читатели, при прочих равных никому бы и в голову не пришло так ставить вопрос из-за его очевидности. Конечно, людей. Но, представьте себе, во властных эшелонах ряда стран — не думайте, и в Европейском Союзе также — думают иначе.
Как говорит один мой знакомый по даче — водитель автобуса (мы с ним часто встречаемся в местном сельпо, время от времени покупая напитки: кто минеральную воду, кто горюче-смазочные материалы, чтобы двигатель работал быстрее): «Интересное кино получается, богатые и обслуживающая их власть думают о сохранении основного капитала. И понятно, почему. Ведь основной капитал даст возможность по окончании пандемии в условиях азиатского способа производства (отчуждая результаты труда наёмных работников) воссоздать и приумножить накопленные богатства».
Кроме того, полагает мой знакомый «экономист», нескончаемым потоком будет литься главное природное богатство, по-прежнему недоступное гражданам — нефть, но уже в астрономических объёмах. Ссылаясь на утверждения аналитиков, он уверен, что это больше нынешних 500 миллионов тонн в год.
Таким образом, раздаются голоса в верхних эшелонах власти (а это 1-2% населения в среднем по миру), что Бог с ней, экономикой, главное — сохранить основной капитал, чтобы затем его приумножить. Понятно, что это должны делать люди. Но их, по мнению горе-стратегов, должно быть ровно столько, чтобы обслуживать директивы героев повести Юрия Олеши «Три толстяка».
Однако в гражданском обществе, как мы видим — повсеместно, не только в Испании, Италии и Франции, но и в тех странах, территория которых в большей степени расположена в зоне вечной мерзлоты, раздаются здравые голоса, говорящие о том, что стоит сохранить и основной капитал, и, хотя и не в той мере, но сохранить основной генофонд своих наций, как это удалось сделать развитым этносам (эскимосам, чукчам и другим жителям Заполярья), которые, несмотря на природные и прочие невзгоды, сберегли костяк своих, пусть и небольших, национальных сообществ.
Об этом подумывают и представители древнейшей на Земле национальности, история которой исчисляется несколькими десятками тысяч лет — баски. И правильно. А что им, бедным, делать? Десятки тысяч лет они выживали — и хоть куда, выжили, а сейчас пришёл разработанный и приведённый в действие новый коронавирус и уничтожает маленький 5-миллионный европейский этнос. Негоже!
В России, несмотря на истребление по политическим, генетическим, революционным, идеологическим и социально-классовым мотивам, ещё сохранилось три слоя генофонда титульной нации, на котором строилось всё традиционное сословное общество.
По приводимым Питиримом Сорокиным во времена работы профессором Стендфордского университета США (он был выслан из России в 1922 году на корабле «Пруссия» в Германию) данным, от ядра генофонда дворянского сословия в СССР сохранилось не более 2-4%, крестьянского — не более 40%, но больше всего пострадали священничество и казачество. Последнее было практически полностью уничтожено, особенно «западное» казачество — Запорожская Сечь. Лучшая судьба досталась терскому, сибирскому и казахскому казацким сообществам.
Вместе с тем, нельзя сравнивать эпидемию нового коронавируса и целенаправленные, организованные этнические и социально-классовые чистки. Коронавирус, как мы видим, поступает более щадяще — он не косит всех напропалую, и у него нет полных списков, из которых рукой руководителя вычёркивались бы редкие имена (благодаря этому в отдельных случаях уцелели отдельные страты некоторых сословий). В частности, в России по непонятным (учёные не могут дать однозначный ответ) причинам были сохранены отдельные экземпляры дворянских родов, которые в результате составили достаточно полную картину панорамы дворянства накануне 1917 года.
Бытовавшее среди эмиграции в Париже мнение о том, что все дворяне России уехали на Запад, несостоятельно — представители дворянских родов — те, которые были категорически не согласны ни в каком виде участвовать в строительстве пролетарского рая в России, меняли фамилии, уходили в бега, были арестованы и 30-40 лет жили сначала в ГУЛАГе, а потом в свободных поселениях, и лишь немногие сумели сохранить «нейтралитет», уйдя в творческие профессии (кинематограф, театр, живопись и иное ремесло, а также в преподавательскую деятельность и НИИ различного профиля).
Не думайте, учёт и контроль «бывших» всегда вёлся, и, что удивительно, ведётся и сейчас. Вы спросите где? Представьте себе, это не Дарвиновский музей и не Этнографический музей Санкт-Петербурга. Эти данные, на которые ссылается ряд исследователей (например, Кавтарадзе), вовсе не скрывались. Для доступа к ним можно было получить справку с места работы, что давало возможность попасть в не столь уж закрытые архивы.
В Испании с их размахом эпидемии также встаёт вопрос о том, как сохранять лучших из лучших в условиях повальной косьбы коронавирусом. СМИ обратили внимание, что медики теперь избирательно берут под свою опеку людей. Интересно узнать, по какому принципу происходит эта «избирательность», какова критериальность?
Если правительство (неважно, в какой стране) утверждает, что у него нет сил и средств должным образом заботиться о своём населении, но одновременно ему необходимо «вытягивать» свою экономику — на это всё вместе взятое у него нет сил, то надо с таким правительством поступить так же, как поступило правительство Румынии со своим министром здравоохранения, заявившим о том, что у него не хватает ни сил, ни здоровья на эту работу, и ушедшим с позором в отставку.
