Актриса Людмила Максакова знает, что кажущаяся легкость исполнения достигается упорным и бескомпромиссным трудом. Царственно мягкая, чуть игривая, но не терпящая расслабленности ни от себя, ни от кого-либо едва дело касается актерского искусства – такова в исполнении актрисы Мария Каллас, героиня спектакля по мотивам пьесы Терренса МакНелли «Мастер-класс», рассказывающего о величайшей оперной певице.
Постановка появилась ко Дню театра в России и стала полемичной по отношению к бродвейской постановке «Мастер-класса» с Зои Кэлдвел, где показана властно жесткая, гламурная, язвительная и непомерно эгоцентричная персона, что, как мне кажется, не отражает характер Марии Каллас.
Сюжетная линия у МакНелли незамысловатая: легендарная оперная дива Мария Каллас проводит мастер-класс для молодых певцов, постепенно погружаясь в воспоминания о страданиях «гадкого утёнка» в юности, о несправедливостях, о жестоко преследующей её прессе, о триумфе в Ла Скала и об отношениях с миллиардером Онассисом. Кульминация пьесы – монолог о той жертве, которую Каллас принесла на алтарь искусства.
На примере жизни певицы, по словам МакНелли, автор хотел показать весь театр — то, чем занимаются актеры театра, художники, музыканты, оформители, режиссёры и какое значение это имеет для общества. «Театр – это не церковь, – говорит он, – но это священное место, которое цивилизовывает нас. Это особое место, где мы лучше себя узнаем».
Текст автобиографичен. В основе произведения МакНелли лежат личные впечатления автора от посещения мастер-классов певицы в 1971-72 годах в Нью-Йорке, которые вступают в противоречие со множеством интервью, писем и воспоминаний, которые дошли до нас. На мой взгляд, английский оригинал любопытен, но грешит использованием сниженной лексики и мелочным духом, которым он наделяет героиню.
Так или иначе, неординарность личности великой певицы является главной притягательной силой этой истории. Поэтому сразу после её написания в 1995 году пьесу ставят на Бродвее, где она получает необычайный зрительский успех и три театральные премии Tony: за лучшую постановку, за лучшую главную роль (Зои Кэлдвел) и за лучшую роль второго плана (Одра МакДональд).
Те редкие записи первых бродвейских постановок, которые сохранились, производят сильное впечатление – Каллас играют талантливые театральные актрисы, а роли её учеников поручают профессиональным певцам и певицам. Тональность же бродвейских спектаклей скорее комедийная, а не трагикомедийная.
Режиссёр Сергей Яшин пошёл своим путём. Он говорит о том, что ему вместе с Людмилой Васильевной пришлось обратиться к дневникам Марии Каллас, письмам, воспоминаниям близких людей, уточняя сведения «об актёрском способе существования». На выходе получилась отнюдь не комедия, но драма, что, на мой взгляд, более оправданно.
В жизни Марии Каллас всегда было два служения: пение и любимый мужчина. Так было и в самом начале карьеры, когда она вышла замуж за Джованни Баттисту Менегини (к счастью, он не просил её бросить выступать), так было и в зените её славы, когда она познакомилась с греческим магнатом Аристотелем Онассисом.
Спектакль начинается знаменитым письмом Каллас к Онассису: «Ты не верил, что я могу умереть от любви. Знай же: я умерла…». Звучащее в устах Максаковой письмо полно любви и горечи предательства.
Онассис оказался глух к дару, которым наградил Марию Бог – пению, и не бы рад их ребёнку. Любимый подорвал веру певицы и женщины в себя – сначала склонил к окончанию карьеры, а затем заставил сделать аборт. Убийственным финалом их отношений стало то, что он, зародив в Каллас надежду на свадьбу, он «из мании покорять» тайно женился на вдове президента Кеннеди – Жаклин.
Личное предательство певица пережила. «Мы были две независимых личности, с особенным строем душ, и с разными взглядами на некоторые фундаментальные ценности жизни, – писала она в воспоминаниях. – К несчастью, мы не были взаимно дополняющими друг друга, и все-таки понимали достаточно, чтобы наша дружба продлилась долго. Когда он умер, я почувствовала себя вдовой». Но душа была разбита, а творческий дух покинул певицу.
Мария Каллас так и не смогла вернуться к пению – к не менее важному служению, которому она себя посвятила. Хаос, царящий в недрах разбитой души, пронизал мастер-класс певицы для молодых актёров, где Каллас призывает своих учеников отдать все силы свои предназначению, так же как когда-то это делала она. Так же, как это делали все великие русские певцы.
«Этому посвящали жизнь, – говорит Людмила Максакова. – Для них театр был нечто священное, они считали, что служат, а не поют. Я посвящаю свою работу дому в Брюсовом переулке, 7, где моим соседом был Иван Семёнович Козловский. Весь золотой период Большого театра здесь жили или бывали у нас Антонина Васильевна Нежданова, Николай Семёнович Голованов, Святослав Рихтер, Святослав Кнушевицкий, Давид Ойстрах…».
Святослав Кнушевицкий был преподавателем Людмилы Максаковой по классу виолончели ДМШ. Актриса начала свой путь в искусстве с музыки, и долгое время «не знала другого мира», кроме мира «каторжан» по степени приложенных усилий. Своё знание музыкальных и сценических тайн в спектакле актриса передаёт не только зрителям, но и молодым актёрам, у которых за спиной нет академического музыкального образования.
Если в бродвейской постановке учеников Каллас играли и пели профессиональные певцы, то в Москве поют вахтанговцы – Евгения Ивашова (Софи Де Пальма), Мария Волкова (Шэрон Грэхэм) и Алексей Петров (Энтони Кандолино). Партии, сложные и для профессиональных певцов, после длительных тренировок блестяще исполнили драматические актёры.
Владение голосом, как замечала Каллас, это полдела. Актеры должны были также держать в фокусе внимания и драматическое содержание своих партий, и ролей героев, которых играют. Здесь вахтанговцы ожидаемо показали высокий класс, с ювелирной отделкой характеров своих героев, их развитием.
Ну и напоследок раскрою маленький секрет. Роль концертмейстера Каллас – Мэнни Вайнштока – играл Евгений Кравченко. Он невероятно талантливо аккомпанировал на рояле все звучащие со сцены арии. Однако впоследствии выяснилось, что на самом деле на инструменте играл не он, а Андрей Булатов. Вот такой красивый дуэт у них сложился. Впрочем, после пения Евгении и Марии я больше ничему не удивлялся…
