Роспатент (ведомство Г. Ивлиева) работает активно. Число запатентованных российских инноваций уверенно входит в десятку глобального рейтинга IFI CLAIMS Patent Services (8-е место по итогам 2020 года или 35.5 тысяч патентов), но ни одной российской компании в топ-50 крупнейшего рынка интеллектуальной собственности (ИС) мы не увидим. В мире российских патентов мало, и в США их нет в списке лидеров. По словам Президента Федерации ИС Сергея Матвеева, «для российских компаний рынок США неинтересен».
Китай же запатентовал в США в 2020 году на 11% больше технологий, чем годом ранее. Это мировой лидер-правообладатель, подавший 1.4 миллиона заявок на изобретения. Но и позиции американских компаний на рынке Поднебесной также традиционно сильны.
Кто же крупнейшие правообладатели в этих странах? В США — компания IBM (International Business Machines Corp), в Китае — компания Huawei. В России — Газпром (по данным СПАРК). Но последняя фокусируется в основном на внутреннем рынке, тогда как Huawei, например, входит и в десятку крупнейших правообладателей США.
За IBM на американском рынке ИС следуют корейцы Samsung Electronics — эта компания зарегистрировала в США 6415 патентов. За ними идут Canon Inc (Япония)., Microsoft (США), Intel (США), Taiwan Semiconductor (Тайвань, основана властями Китая), LG Electronics (Южная Коря), Apple (США), Huawei Technologies (Китай) и Qualcomm (США). Вот так выглядит десятка патентообладателей США.
Всего в 2020 году, по данным Бюро патентов и товарных знаков США (USPTO), в США было зарегистрировано 354 тысячи патентов (-1% к 2019 году). Основные правообладатели — это американцы, японцы, корейцы и китайцы.
Доля России на глобальном рынке ИС невелика. Если крупнейшие российские компании и регистрируют свои патенты за рубежом, то они предпочитают делать это на на понятном постсоветском пространстве — в Евразийской патентной организации (ЕАПО).
Проблема также заключается в том, что патентная активность основного направления российских инноваций — технологий разведки, добычи и транспортировки нефти, снижается. Она уступает место технологиям цифровой обработки данных, передачи цифровой информации (CPC H04L), полупроводниковых приборов и электрических твердотельных устройств (H01L), а также беспроводных сетей связи.
Но самый бысторастущий сегмент, который интересует правообладателей сегодня, это биокомпьютеры — род микрокомпьютеров с использованием биомолекул. Нельзя сказать, чтобы у нас его не было — он есть, но доля этого и других несырьевых инновационных сегментов не сопоставима с долями Газпрома, РЖД и Росатома в патентной активности России. Также, по данным ИСИЭЗ НИУ ВШЭ, коммерциализация ИС в нашей стране оставляет желать лучшего.
Почему российские производители игнорируют глобальные технологические возможности? «Патентование за рубежом — дорогой и длительный процесс», — поясняет Директор департамента индустриальных программ «Сколтеха» Дмитрий Каталевский . Для того чтобы этим заниматься наравне с Huawei или IBM, помимо R&D-бюджета в размере десятком миллионов долларов в год, нужны амбиции выхода на «ёмкий и приоритетный рынок с точки зрения технологий».
Те, у кого есть и амбиции, и возможности — Яндекс и Лаборатория Касперского, регистрируют патенты и в США, и в России. Но это относительно немного: 45/617 патентов для Яндекса и 35/416 патентов для Лаборатории Касперского (первая цифра отражает патенты США, вторая — России). Даже в России глобальные технологические гиганты регистрируют больше патентов, чем собственные компании. Например, за тот же период времени 5’866 патентов получил Samsung и 1’036 патентов — Huawei.
Хорошо, нам не нужен рынок ИС США. Но нужно ли российским компаниям доминировать с точки зрения технологий на собственном рынке? Конечно, да. На данный же момент на российском рынке ИС лидируют локализованные глобальные компании.
