Специалисты по внешнеэкономическим связям и мировой экономики России всегда интересуются одним и тем же вопросом: кто и когда определил внешнеэкономические квоты в финансово-коммерческих отношениях России с Западом? Откровенно говоря, и меня этот вопрос интересовал всю жизнь. Домыслов вокруг этого было много, но никто из высокопоставленных чиновников никогда прямо и недвусмысленно не дал мне однозначный ответ.
Лишь только вчера для меня едва приоткрылась створка по этому вопросу, когда один из видных предпринимателей обронил мне следующую фразу: «Кто, кому, сколько и почём определили ещё при Горбачёве в Международном отделе ЦК КПСС». Я его спросил: «Неужели до сих пор эти традиции и принципы сохранились?», а он ничтоже сумняшеся, глядя мне прямо в глаза ответил: «Конечно, да! Посмотри на цифры».
С тех пор как он сказал мне эту фразу я не сплю, не ем. Что же получается, что сколько тебе на роду написано и сколько тебе отмерено — столько ты до конца веков и будешь получать? Перепрыгнуть никогда не сможешь. Так, что ли? Итак, посмотрим на сегодняшние реалии.
Критерии, которые определялись наличием тех самых долей и пропорций в торгово-экономических отношениях, диктовались, как ни странно, ещё тогда, на заре перестройки. Одним из таких критериев было наличие в стране крупной коммунистической партии.
Положение во Франции — знаменитой коммунистической партии Франции, оказывается, было определено тем, что там была сильная коммунистическая ячейка, которая определила четвёртое-пятое место Франции списке торговых партнёров. По той же причине Италия — третий-четвёртый партнёр России (в ту сторону, а в обратную — то есть, поступление товаров и услуг из Италии, близко к концу десятки).
А вот что касается Испании — здесь вопрос вопросов. Испания не является приоритетным торговым партнёром для России (это не третий-четвёртый реципиент товаров и услуг и не поставщик оных; страна занимает 16е место из 20 возможных), хотя компартия Испании была одной из трёх наиболее крупных в Европе наряду с итальянской и французской, а по численности она в первой половине 1970 годов была самой крупной партией из подобных.
Значит, тут что-то не то. Испания, видимо, в глазах советской, а затем и российской номенклатуры чем-то очень сильно провинилась в международно-экономических связях России с Западом. Причину, о которой идёт речь, найти можно в анналах российско-испанских торгово-экономических связей периода Транзита — перехода власти от Горбачева к Ельцину и всём, что с этим связано.
Может ли Испания достичь того же объёма торгово-экономических связей, который имеет Италия — очень похожая по характеристикам европейская страна. Думаю, что да, однако над этим нужно будет очень серьёзно поработать, видимо, уже новому составу специалистов с обеих сторон.
Что касается Германии, то тут вопрос стоял иначе: место и роль компартии в стране заменяло наличие особых дружественных связей с СДПГ. Это был и остаётся второй по значимости критерий для установления внешнеэкономических связей.
Здесь уместно вспомнить интересную деталь: все молодые люди (юноши, девушки) приезжавшие в 1980-1990е годы в СССР по линии ССОД и по другим каналам, не обязательно будучи членами коммунистических и других левых организаций и движимые лишь только желанием узнать только историю и культуру такой закрытой, но удивительной страны, получали (ради этого они и ехали) гуманитарное образование по филологическим, историческим, лингвистическим, реже — экономическим и юридическим специальностям.
Все эти гуманитарии (их было десятки, если не сотни) вскоре стали предпринимателями или даже финансистами. Некоторые даже видными специалистами и деятелями на этом поприще в области торгово-экономических и финансовых отношений между Западом и Россией. Десятки людей, получивших образование в России, использовали его на благо своих стран не только получив свои заслуженные дивиденды, но и обогатив (как в прямом, так и в переносном смысле) свои страны.
Здесь, видимо, надо особо выделить Италию и Францию. Именно представители этих двух стран и подняли весь российско-западноевропейский бизнес. Они стали теми самыми муравьями-трудягами, которые шаг за шагом, крупица за крупицей создали всю архитектуру современных российско-европейских отношений.
Надо отметить, что испанские предприниматели также вложили немало в общую копилку на этом поприще. Одна из виднейших фигур — это Борис Гутьеррес, многие годы возглавлявший офис одного из крупнейших банков в Москве; семьи Гаригес-Уолкер и другие семьи, стоявшие за сначала открытием торгово-экономических отношений между странами, а затем и за бурным развитием в 1970-1980х годах.
К великому сожалению, заметные фортуны смогли приобрести на более 10 семей в Испании и не более 5 в России. Что же касается Италии, Франции и Германии, то здесь такие семьи исчисляются тысячами, а то и десятками тысяч.
Хотите — верьте, хотите — нет, до сих пор общий корпус российско-европейских отношений, сложившийся в 1985-1987 годах почти без изменений существует и сегодня. До некоторой степени изменился список номенклатуры товаров и объём поставок в ту или другую сторону, но принципиально сложившаяся парадигма отношений существует до сих пор.
Мой друг — крупный испанский предприниматель, занимающийся нефтяным бизнесом, всегда задаёт мне один и тот же вопрос: Россия является одним из главных поставщиков углеводорода на испанский рынок. В начале текущего десятилетия Россия поставляла не менее 14% от всего объёма поставок. Сможет ли Испания и впредь увеличивать, как это было до сих пор, поставки углеводорода, и в конечном счёте отказаться от услуг Саудовской Аравии и других стран с тем, чтобы сбалансировать всю парадигму торгово-экономических взаимоотношений с Россией?
Я ему неизменно отвечал и пока буду отвечать то же: в этой сфере традиция — это не просто чьё-то умозаключение, продиктованное прагматическими принципами. Это дань тем людям, которые формировали корпус главных бенефициаров всех торгово-экономических отношений СССР с Западом. Пока они живы и здоровы, пока живы и здоровы их дети и внуки, эта схема будет неизменна.
Поистине тектонические усилия потребуются для того чтобы что-либо изменить принципиально в этом вопросе. Транзит, которого так все ждут, на который все возлагают немереные надежды, как мне кажется, тоже мало что изменит. Нет ничего более вечного, чем времянка, в которой прячутся люди от ненастий. Так в своё время говаривал мой школьный друг, работавший в Чувашии под ветрами и снегом. Но боюсь, что это можно распространить и на структуру внешнеторговых связей.
