Александр Голобородько: русский репертуарный театр под угрозой

Народный артист РСФСР Александр Александрович Голобородько – одно из главных лиц русского театра и кино. Он один из тех выдающихся деятелей культуры, благодаря которым русский театр и сегодня вызывает глубочайшее почтение во всём мире. Прибавьте к бесспорному таланту актёра его безукоризненную репутацию как человека и прекрасного семьянина, и Вы искренне порадуетесь за студентов Института Театрального искусства, которым выпала честь посещать его Мастерскую.

Культурно-политический журнал «Э-Вести» был счастлив тому обстоятельству, что нам выпала честь поговорить с великим актёром о русском театре, судьба которого волнует наших читателей. Предлагаем Вам прочитать его интервью и надеемся, что размышления Александра Александровича окажутся настолько же близки Вам, как и нам.

ЭВ: Александр Александрович, как Вы полагаете, насколько сегодня наш театр интернационален, а насколько он остаётся национальным сегодня?

Александр Голобородько: Вы задаёте цивилизационный вопрос. Он сложный, потому что сам институт театра, который существует в нашей цивилизации, старше христианства на 2’000 лет.

ЭВ: Он ведёт начало от древних греков…

Александр Голобородько: Да. И каждый театр, начиная с древности, имел свою традицию, в том числе национальную. Конечно, и русский театр (в том числе, его часть – советский театр) имеет свою традицию – то, что принято называть «русским репертуарным театром». Но сейчас он находится под угрозой. Это давняя история, возникшая в Европе ещё в 1960-е годы. Мы здесь оказались в числе первых. Мы же первые не только в космосе, но и в других (в том числе нехороших) делах…

Сейчас проблема театра состоит в его выживании под давлением постмодернизма, сюрреализма и всяких прочих «измов». Нам нужно сохранить русский театр. Я не знаю, насколько это понимают те, которые занимаются этим делом профессионально…

Я когда-то служил в Малом Театре, который тогда называли «вторым университетом». Так вот, мне кажется, что сегодня во всём мире театр – институт художественного освоения человека. Я говорю это не потому, что я – драматический артист, но потому, что я в том возрасте, когда меня интересуют философские вопросы, как это будет развиваться дальше. У меня жена – артистка (Светлана Шершнёва – прим.ред.), дочка – артистка (Ксения Игнатова, ур. Оксана Голобородько – прим. ред), и внучка Маша – артистка.

Я не знаю, почему так случилось. Мне кажется, что нарушается коммуникация между разными цивилизациями, народами и культурами. Обостряются противоречия. Религия должна объединять, а она разъединяет. Театр тоже должен объединять, но… Но есть такие виды искусства, где нужен язык. Впрочем, в драме, когда всё про человека, про его душу, про его страдание, про его муки, про его любовь – это видно и без перевода…

То, что сейчас происходит – это кризис, это пройдёт. Я за дружбу, я хочу, чтобы эта дружба была.

ЭВ: Безусловно. Но нас очень часто сегодня европейцы и американцы упрекают в отсутствии национального лица нашей культуры. Они любят классический русский балет и восторгаются классическим русским театром. Приезжая сюда, они боготворят русские регионы и русскую национальную доброту. Своё у них и так есть, они хотят видеть наше, и именно в это они влюбляются.

Александр Голобородько: Они-то хотят, но мы не хотим. Мы стараемся «лизнуть» не там, где нужно. Это напрасно происходит – Европа, в Европу… Как в одной пьесе говорилось о стремлении некоего социального слоя: «Пустите Дуньку в Европу!».

Причём никто не понимает, почему это происходит. Создают какие-то центры на базе театров, но это центры чего? Как можно про театр сказать, что это не театр, а центр? Если Гоголя, то какого Гоголя: из «Выбранных мест из переписки с друзьями», из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» или из «Арабесок»? При чём здесь Гоголь?

ЭВ: Безусловно, в этом случае ни при чём.

Александр Голобородько: А ведь это же театр!

ЭВ: Александр Александрович, с Вами трудно не согласиться. И ещё в связи с театром хотелось бы спросить Вас о том, что с ним неотъемлемо связано и в чём Вы – крупнейший авторитет: о декламации стихов. Куда это девается из русской театральной школы? Вы – блестящий чтец, каких сегодня по пальцам перечесть, как Вы смогли это сохранить в себе? Как вышло, что другие это утеряли или не приобрели?

Александр Голобородько: Наверное, время такое было. Мы же идём от спроса: «Хочите? Мы Вам дадим!», «Не хочите – не дадим!». Мы пережили 1990-е годы, когда спроса вообще ни на что не было, только на банки. Но сейчас появляется интерес к декламации стихов.

Я преподаю, у меня свой курс. Мы готовим будущих актёров в том числе к этому, это одно из средств. Если артист не только может играть на сцене, но и немножко петь, читать стихи и двигаться, то ему это помогает в профессии. Здесь важно желание. И сейчас интерес к декламации снова появляется.

К сожалению, я не юморной – мне этого не хватает. Но есть большие и сложные программы, где я читаю. Например, в феврале 2020 года в Зале церковных соборов будет поэтический вечер поэтов Серебряного века. Приходите, и Вы услышите, как современный зритель воспринимает поэзию!

Поделиться с друзьями
Подписка на рассылку